Вчера был дождь. Я проежал на кровати отчаянно пытаясь отклчить свой душевные радиоволны в моем мозгу и переключитьсяна станцию разум. Отчаянно пытался. Честно пытался. Но это серость заокном угентала меня с кажедой секундойвсе больше и больше и в итоге я забылся сном. А что снилось не помню. Было много льда и дороги. Мне постоянно снятся дороги, но ни к чему хорошему это не приводит. На жизненном пути меня ждет развилка? Нужно выбрать правельный путь? А бесполезно, знаете ли, я всегда выбираю неправильный. Хотя в правильности путей вообще быть уверенным нельзя. Плевать ровная она или вся в колдобинах. Широкая и прямая или извилстая тропа, конца которой не видно. Я уверен, что найду кочки везде и споткнусь еще не раз. Интересно вообще, доживу ли я до старости? Было бы интересно узнать, что будет в моей голове тогда…
Интересно, а старики думают о том, что было раньше? Ох,глупый вопрос, они постоянно об этом думают. Но каково осозновать, что ты больше не сможешь взглянуть в зеркало и увидеть лицо почти не тронутое морщинами, что усталость теперь твой вечныый спутник, а сердце ужене «пламенный мотор»? А как например смотреть на двадцатилетних, на то, как они целуются и вспоминать например о страстных поцелуях и сексе?Как понимать, что больше никогда-никогда ты этого не испытаешь? И еще много и много запретов, много того,что потерянно, то, без чего в двадцать ты не видишь смысла существования? Блин! Мне конечно очень нравится придаваться думам, но если подумать – старость это и есть одни думы. Это какое-то заточение в своем сознании и постоянное разочарование и безысходность. Как можно быть счатсливым в старости?
У тебя взрослые дети и много внуков. И даже елси они не сдали тебя вдом престарелых и постоянно к тебе приезжают, а может ивовсе ты живешь вместе с ними… Разве это счастье? Ты смотришь, как они растут и вкушают жизнь в новом мире. У тебя не было многого из того, что есть у них. И ты не успел узнать и понять это новое. А они в этом живут. А ты медленно иссыхаешь.
Мне до старости еще далеко, но я очень боюсь осознать, что мои волосы когда-нибудь поседеют, а разрисованное, разлинованное тело покроется изломами морщин на обвислой коже. Нет, мне совсем не хочется об этом думать. И не буду. Простите.»